Я стояла в центре деревни и смотрела на реку. Горная река Таюра неслась, подобно времени. Справа-налево, всегда и вечно — справа-налево. Когда-то здесь жили тунгусы (эвенки), малый народ, в прошлом населяющий Восточную и Западную Сибирь. Теперь здесь стояла тягучая тишина, земля хранит в себе память случившихся убийств. Вода, орешник, трава у берега, барский дом. Кровь, вода, кровь, вода.
Место забирало всех и постепенно растворялось во времени. Культурные ритуалы и особенности, так скрупулёзно описанные в исследовательских источниках об эвенкийской культуре, и следы которые я пыталась отыскать, больше не присутствовали здесь. Все было изжито, стерто, принесено в жертву. Культура, создаваемая человеком, стиралась им же, неизменно оказываясь заложником концепций освоения, власти и силы.
Что ты помнишь об этом месте?
Оно — единственное.
И еще я помню красный цвет.
Мой дед отличал только красный, и поэтому всегда одевал меня в красную одежду. Нас увезли оттуда на вертолете в 1967 году.
